ВЫЖИВШИЕ В АДУ
Военная гроза над Коробочкино
Великая Отечественная война вписала страшные страницы не только в судьбы тех, кто воевал на ее фронтах, проливал кровь, делал все возможное и невозможное для победы над фашизмом, но и тех, кто перенес тяготы военного времени в тылу врага на временно оккупированной немцами территории.
21 ИЮНЯ 1941 года я окончила 7 классов Коробочкинской школы. Вместе с одноклассниками радовались и строили планы на будущее. А 22 июня 20 лучших учеников из седьмых классов, среди которых была и я, должны были ехать в Харьков на экскурсию. Ночью лил сильный дождь, а утром мы услышали страшное известие — началась война.
Село сразу же изменилось, притихло и будто посерело, несмотря на летние солнечные дни. В Коробочкино приезжали эвакуированные из приграничных городов и сел. А односельчан становилось все меньше — военнообязанные уходили на фронт, в селе оставались лишь старики, женщины и дети.
Ушел воевать и мой отец Кирилл Пастухов.
Мы с мамой и двумя братишками с нетерпением ждали весточек с фронта. А 1 октября 1941 года в село пришли немцы, оккупировав его на долгих 16 месяцев.
Лютая и снежная зима 1942 года. В нашем доме поселились немцы, выгнав нас на улицу. Мы приютились у соседей Тарановых. Новые «хозяева» отбирали все — яйца, мясо, молоко, соль, спички.
Боялись фашисты только партизан, которые появились в округе. Потому на дверях домов вешали таблички со списком живущих: фрау — 1, киндер — 3, и проверяли, делая облавы ночью.
В селе была комендатура, в которой заправляли главный староста Антон Спесивцев и еще три старосты — Дюков, Сторожев, Шаровкин, а также полицаи Антон Рябинин, Андрей Спесивцев, Петр Кащавцев.
В июле 1942 года в Коробочкино привезли 150 пленных солдат и разместили их в здании школы, оградив его колючей проволокой и приставив охрану. Местные жители, стремясь хоть чем-то облегчить участь пленных, приносили им по очереди борщ и черный хлеб.
Однажды пленные решили бежать к николаевскому лесу — там стояли наши. Удалось это сделать 20-ти из них. Лихая доля досталась остальным. В декабре 1942-го 25 человек погрузили в грузовую машину, отвезли в яр и расстреляли…
Смерти, смерти… Сколько довелось повидать их за годы войны, теперь уже не счесть. Но память навсегда запечатлела эпизоды.
Как-то зимой в село пришли два связных партизана. Кто-то выдал их, когда они были у Бочаровой. Немцы поймали солдат и издевались над ними. А потом повесили в центре села, прикрепив на груди таблички «Партизан».
Жестоко расправились фашисты и с двумя моими одноклассниками — Яковом Миненко и Ефимом Жихаревым. Поехав за соломой в поле, в скирде они нашли нашего летчика и спасли его. Немцы узнали об этом, отвезли их в Чугуев, там и расстреляли на берегу Донца.
1 февраля 1943 года над Коробочкино вспыхнуло огненное зарево — эсэсовцы, облив бензином дома местных жителей, подожгли их. Так сгорела правая сторона села. Мы с мамой посадили меньших детей на санки и двинулись в конец Коробочкино.
Вдалеке слышались раскаты боя — наши бились недалеко на станции Траково. А 4 февраля в 10 часов вечера они вступили в Коробочкино. Село представляло собой сплошное пожарище.
Немцы укрепили свои позиции в Малиновке, шли жестокие бои вдоль Северского Донца, где пролегала линия фронта. Наши мытарства продолжались. Весной 1943 года вместе с односельчанами на тачке поехали в Граково.
В яру построили блиндажи, там и жили, пока в одну из ночей нас на машинах не вывезли на станцию Траково, где стояли товарные вагоны, и увезли в Троицкий район Ворошиловградской области (ныне Луганская).
Я с маленьким братом на дрезине поехала в Шевченково. Только отъехали, и тут появился немецкий мессершмитт, начал стрелять по дрезине. Мы спрятались в бурьяне, а он строчил по нас, но, к счастью, не попал.
Вернулись обратно в село и увидели бурьян выше человеческого роста. Жить было негде. Поселились у пожилой женщины Ирины Ивановой. Она спасла нас от голода, там мы прожили зиму. Ходили в колхоз на работу.
В 1944-м копали окопы для солдат, ездили на коровах в малиновский лес, привозили жерди. В нашем жилье крышу покрыли соломой, обмазали комнатушку, поставили обгорелую кровать, сбили лавки — так и жили.
Есть было нечего. Собирали белые грибы, которые росли в поле, в четырех километрах от Коробочкино. А потом началась малярия, тиф. И опять смерти…
Наступил 1945 год. В апреле вернулся с войны худой и слабый отец. Его фронтовой путь пролег от Сталинграда до Кенигсберга, при взятии которого он был тяжело ранен в легкое, осколок попал рикошетом и прочно засел возле аорты.
Отца отправили на лечение в Казанский госпиталь. Но операцию делать было рискованно. Медсестра сопровождала его до самого дома. И жил солдат с этим осколком до февраля 1981 года…
Хорошо помню День Победы 1945 года. Уже не было страшного слова «война», а было радостное — «Победа!». Люди ликовали, радовались и веселились.
* * *
НЕЛЕГКО досталась нам Великая Победа, которую добывал весь народ — на фронте и в тылу. И мне очень хочется, чтобы сегодняшнее поколение, которое не знает, что такое война, дай Бог, никогда этого и не узнало.
Со слов ветерана педагогического труда Нины ЕЛЕЦКОЙ записала директор Коробочкинского СДК Валентина ГАЛКИНА
