Верезубов Андрей Иванович

—    В народе говорят: «Не так живи, как тебе хочется». Мудрость этого изречения я испытал на себе. Думал жить, как хотелось, но получилось все иначе. Разве мог я в юности предугадать, как сложится моя жизнь? Мое детство припало на тяжелые революционные годы. Менялась власть, менялся темп жизни, менялась и сама жизнь. И НЭП, и коллективизация, и раскулачивание не прошли мимо моей семьи, наших соседей и знакомых.

—    В народе говорят: «Не так живи, как тебе хочется». Мудрость этого изречения я испытал на себе. Думал жить, как хотелось, но получилось все иначе. Разве мог я в юности предугадать, как сложится моя жизнь? Мое детство припало на тяжелые революционные годы. Менялась власть, менялся темп жизни, менялась и сама жизнь. И НЭП, и коллективизация, и раскулачивание не прошли мимо моей семьи, наших соседей и знакомых.

 

После окончания «семилетки» я уже считался взрослым самостоятельным человеком. Конечно, встал выбор, что же делать дальше. Я мечтал уехать учиться в Ленинград. В нашем селе вовсю шло раскулачивание, начинали создаваться артели и колхозы, выехать куда-либо было большой проблемой. Поэтому я согласился на предложение председателя колхоза и стал работать его секретарем.

 

Платили мне 60 рублей, и это была огромная сумма по тем временам, ведь корова и лошадь стоили всего 20 рублей. Для меня это была возможность хоть немного помочь родителям, поскольку семья у нас была большая,Андрею Ивановичу, как и всем его сверстникам, пришлось очень быстро повзрослеть. Учеба в институте давалась легко, однако жить в большом городе юному студенту было негде. Пришлось устроиться работать на стройку, затем и вовсе бросить институт и, окончив полугодичные курсы водителей, устроиться на работу в Ленпромс-трой. Когда Андрею Ивановичу исполнилось 22 года, его призвали служить. Так он попал в далекий Забайкальский округ.

 

 

Как только появилась возможность, я сразу же уехал из дома и поступил в политехнический институт им.Калинина, — рассказывает мой собеседник.

—    Служба шла своим чередом, как вдруг вызывает меня командир и, внимательно изучив мои документы, говорит: «У вас есть немалый опыт вождения. Это нам подходит. Хотите отправиться в особую командировку?» Я подумал и согласился. Раз есть приказ, значит, я не вправе поступить по-другому. Знаете, армейская жизнь формировала нас как воинов-патриотов. Я гордился военной службой, успехами нашей страны и увлеченно овладевал военными знаниями. Только когда нам выдали теплую одежду (за окном был разгар лета) и привезли на границу с Монголией, стало понятно, что нас отправляют воевать. Были среди нас двое хлопцев, которые отказались ехать. Они были уже семейными, с детьми… Так вот им потом по семь лет дали.

Воевать было очень тяжело. Восемь месяцев там царит зима, 50-60 градусов мороза. Местные жители ютились в юртах, мы же, чтобы хоть как-то обустроиться, копали землянки, служить-то надо. По молодости как-то и не испытывали страха, не понимали, что можно погибнуть. Наша танковая дивизия участвовала в боях на Халхин-Голе, исполняя свой интернациональный долг. Разве могли мы это иначе воспринимать? Думали так: сейчас японцы идут войной на Монголию, а потом захотят напасть и на нас. Естественно, мы не хотели, чтобы это произошло.

 

Что и говорить, патриотизм в те дни был особый. Служба моя затянулась на три года. За это время я не мог написать домой ни строчки. Мои родные не знали ни где я, ни что со мной. Даже после возвращения домой я не имел права об этом говорить, ведь когда мы демобилизовались, с нас брали подписку о не разглашении. Дома за это время многое поменялось. Когда я уходил служить, в Ленинграде меня осталась ждать моя невеста Марийка, но, поскольку от меня три года не было никаких известий, она решила, что я, возможно, к ней больше не вернусь, и вышла замуж за другого человека. Так что вернулся я в никуда. Я всегда считал, что судьба человека находится в его собственных руках и поэтому ни в коем случае нельзя их опускать. Нужно, несмотря ни на что, жить, работать, ценить то, что имеешь.

…Так судьба занесла Андрея Ивановича под Смоленск, где он устроился работать завгаром настройке. Шел 41-й год…

Обстановка в тот год была  очень напряженной. Хотя о том, что может быть война с немцами, мы даже не думали — тогда же вовсю говорилось о пакте о ненападении. Но приготовления к войне потихонечку велись. Так, незадолго до 22 числа я псшучил приказ провести техосмотр всего транспорта. Машины, прошедшие десять тысяч, должны были быть покрашены и отремонтированы, с закрашенными номерными знаками, и за каждой должен был быть закреплен водитель, отслуживший в армии. Уверен, что у каждого моего ровесника навсегда сохранилось в памяти 22 июня 1941 года — день черного воскресенья. Помню, я вместе с ребятами гулял на свадьбе у нашего шофера. Весело так было, легко, беззаботно, и тут неожиданно вбегает гонец с известием о том, что началась война и всем нам необходимо срочно прибыть в военкомат. Уже в первые дни войны все, кто были на свадьбе, даже жених, отправились на фронт. О чем думал каждый из нас? Помню, люди стали суровее, сдержаннее.

…Многое довелось увидеть и пережить Андрею Ивановичу за эти страшные 1418 дней и ночей. Многое забылось и стерлось из памяти за прошедшие годы, многое не отпустит и не забудется никогда. Уйдя на фронт простым шофером, он, получив контузию и вернувшись из госпиталя, попал учиться в Горьковское танковое училище, после чего был направлен в 8-ю гвардейскую армию, возглавляемую В. И. Чуйковым. Будучи командиром танкового взвода, принимал участие в Изюмско-Барвенковской и Донбасской операциях, в битве за Днепр, Никопольско-Криворож-ской операции. За мужество, отвагу и героизм он был награжден орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны I степени.

— Сколько раз мы думали: «Мы смогли. Мы продержались. Они ничего не смогли сделать, потому что мы были на «тридцатьчетверке». Танк стал легендой в первую очередь потому, что в него верили те люди, которые на нем воевали. Если танк подбили, то это еще не значит, что все, конец. Нужно было выбраться из горящей машины, пока не рванул боекомплект или пока ее, обездвиженную, не расстреляют в упор. Выбраться из танка — дело непростое, и у каждого члена экипажа свои шансы на выживание. Например, стрелок-радист или заряжающий имели больше шансов погибнуть в бою при попадании снаряда, нежели командир или механик-водитель. А выбрался — так это еще половина дела. Нужно уцелеть дальше, в бою. Командиры рот обязаны воевать до последнего танка. Так что мечты мальчишек о героических танковых маршах, красивых машинах во многом не оправдатись — их ожидала тяжелая и кровавая работа, уносящая с бешеной скоростью .их молодые жизни в смертельных мясорубках.

Одним из самых тяжелых был бой при освобождении Барвенково. Я, младший лейтенант, будучи командиром взвода, должен был нести ответственность и командовать не только экипажем своего танка, но и еще двумя машинами. Люди полагались на меня, и было очень тяжело решать не только свою судьбу, но и их. Мой взвод получил приказ оказать помощь одному из штабов, попавших в окружение. После того как мы прибыли на место, оказалось, что командир полка мертвецки пьян. Он сходу заявил: «Я просил танки в бой. Так что идите и действуйте!» Найдя командира батальона, мы стали разрабатывать план, как держать оборону.

 

Помню, он все время повторял: «Как я пойду против немцев? У меня же всего 20 мальчишек». Но приказ есть приказ, и мы были не вправе его обсуждать. Тогда все приказы отдавались по одному шаблону: «Занять и доложить!» Завязался бой. Жутко видеть идущие на тебя «тигры» и «пантеры» с крестами и свастикой. Броня нашего танка накалилась, стреляные гильзы падают, часть пороха в кабине догорает. Дышать нечем, два вентилятора едва успевают разгонять дым. В ходе боя в наш танк попал фугасный снаряд, взрывом сорвало башню и вместе с ней меня отбросило в сторону. Когда я пришел в себя, понять ничего немог весь в ожогах. голова разламывается на части, но первая же мысль об экипаже. Собравшись с силами, я подполз под горящий танк и постучал в люк, но в ответ мне никто не отозвался. Спастись удалось только мне…

На войне, как и в жизни, мужество и героизм, трусость и человеческая глупость шли рука об руку. Навсегда мне запомнился случай, как при переправе через реку наш капитан застрелил полковника из штаба, который, переправившись на другой берег на своем «Виллисе», чуть не погубил наши танки, увязшие в воде, а потом обвинил этого капитана в подыгрывании немцам. Наиболее же памятным для меня стало задание, которое мне довелось выполнять при освобождении Никополя. Со всей роты (из 20 машин) уцелели только мой танк и еще одна самоходка. Нам была поставлена задача уничтожить железнодорожный мост, который охраняли две противотанковые немецкие батареи. В помощь мне дали 20 штрафников из бывшего офицерского состава. Бой был тяжелым, танк наш был подбит, радист ранен, но мы прорвались. После этого члены нашего экипажа были награждены орденом Красной Звезды.

…Судьбе было угодно, чтобы победу я встретил под Чугуевом, в Малиновке. Помню, врывается в дом хозяйка квартиры, на которой мы стояли, и кричит: «Стреляют! Немцы! — действительно отовсюду слышится стрельба. Не можем понять, что такое? Вдруг бежит наш связной с радостной новостью: «Конец войне!» Вы не можете себе представить, какая это была радость! Все смеялись, радовались, плакали и наконец-то мечтали…

Наконец-то за многие годы Андрей Иванович был дома. Именно Чугуев стал для него второй родиной. Здесь он встретил свою любовь — Марию Антоновну, здесь родились его сын, внуки и правнучки. Многие годы он отдал мирному труду на благо горожан, работая шофером сначала при городском совете, воинской части, затем — в комбинате коммунальных предприятий и более 20 лет — на городском автотранспортном предприятии. Тридцать два года А. И. Верезубов был председателем уличного комитета. Это с его помощью для жителей улицы Горького были проведены электричество, водопровод и газ, проложена дорога. Со всеми соседями Андрей Иванович всегда жил мирно и дружно, помоогая советом, поддерживая в трудную минуту. Сегодня мой собеседник бодр и полон сил, с удовольствием рассказывает о\’ себе и делится житейским опытом. На этой неделе, 2 октября, ему исполняется 95 лет. И, поверьте, это не так уж и много, ведь жизнь — это только миг между прошлым и будущим…

Беседу вела Н. СОКОЛЮК

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *