Город, который выжил

Город, который выжил
■ ■ ■
Отмечая День города, многие горожане наверняка помнят, почему мы празднуем этот день в начале августа. Ведь это так знаменательно, что слились две такие важные даты в жизни нашего города: 10 августа 1638 года был подписан указ царя Михаила Романова о поселении запорожских казаков на Чугуевом городище, а 11 августа 1943 года наш город был освобожден от немецкой оккупации.

Представляя себе события войны, я всегда думала, что именно момент освобождении городов и сел был самым радостным на боевом пути солдат. Но прочитав стихи одного из участников освободительных боев за Чугуев — чешского поэта Людвика Ашкенази — я поняла, что вид освобожденного города мог не только радовать, но и пугать. Он написал: «Я слышал, как города разговаривали, а один городок что-то шептал. Городок Чугуев недалеко от Харькова. Еще сейчас я слышу скрип дверей на ветру, звон разбитого бокала, низкий аккорд рояля, сдерживаемый смех, оборвавшийся посредине, особый женский смех, рожденный неистовою лаской. Это огонь насмешливо повторял последние слова пустого города. Потом остались только окна, черные провалы в стене, и ветер гудел, швыряя в них дождь и снег, опавшие листья, гонимые по земле семена и черную пыль. Я слышал шепот умирающего города. С тех пор меня страшит шепот, доносящийся из тьмы». Чем же так сильно впечатлил поэта наш город, который поэт назвал умирающим? Ведь он воевал не первый день и видел не один разрушенный город…

В первой половине марта 1943 года немцы обрушили на Чугуев, освобожденный 10 февраля, бомбовый удар огромный силы. Систематические бомбардировки продолжались несколько дней, самая длительная началась 11 марта в 19.00 и закончилась 12-го в 9.00. Чугуев горел… Именно за эти несколько дней город был разрушен практически полностью, но мост через Северский Донец каким-то чудом уцелел. 14 марта наши части были вынуждены оставить город, переправиться на другую сторону реки и занять оборону по Северскому Донцу

Советским войскам удалось приостановить вражеское наступление и провалить попытку гитлеровцев окружить и уничтожить советские армии в районе Харькова. Но для Чугуева с 15 марта началась повторная оккупация. Вскоре последовал приказ немецкого командования: «Всем жителям города в 24 часа покинуть город, в случае неповиновения — расстрел!» Всем чугуевцам пришлось уйти из города. Именно поэтому такое пугающее, тягостное впечатление производил город, почти полностью разрушенный, да еще и совершенно пустой.

Из имеющихся в довоенное время 3667 зданий нашего города за время оккупации полностью были разрушены 697, остальные требовалй капитального ремонта, и только 10% домов оставались относительно целыми. На некоторых улицах, как, например, на Харьковской, не осталось ни одного целого дома.

Но, несмотря на предсказание поэта, наш город не умер, как не умерли тысячи разоренных городов и сел нашей страны.

Вернувшихся после освобождения жителей было так же мало, как и уцелевших домов. В отчете Чугуевского горисполкома за 1944 год стоят цифры взятых на учет паспортным столом — тоже 10% от количества населения довоенного времени. Именно на плечи этих людей легли первые хлопоты по восстановлению разрушенного города. «Главным методом и формой восстановительных работ было привлечение самодеятельности трудящихся на восстановительные работы» — в отчете не говорится, кто были эти трудящиеся. Но нетрудно понять: война была не окончена — и до 1945 года город восстанавливали старики, женщины и подростки.

Очень немногое смогли они сделать к лету 1944 года. Поэтому основным впечатлениями харьковских художников, приехавших в Чугуев на празднование 100-летия со дня рождения Репина, стали руины нашего города. Названия работ В. Мироненко, Е. Светличного говорят сами за себя: «Здесь была школа…», «Руины кондитерской фабрики», «Развалины базарной площади». Эти работы стали единственными свидетельствами того, как выглядел наш город в первый год после освобождения.

Н. БЕЗМАТЕРНЫХ, заведующая отделом КУ «Художественно-мемориальный музей И. Е. Репина».